(к 155-летию присвоения Т.Г. Шевченко звания академика Санкт-Петербургской Академии художеств)
«Выйдя из простого народа, он не отвернулся от нищеты и голытьбы, наоборот — он и нас повернул лицом к народу, заставил полюбить его и сочувствовать его переживаниям. Он шёл впереди, указывая и чистоту слова, и чистоту мысли, и чистоту жизни »
(Л.Жемчужников, русский и украинский художник)
Интерес к гравюре возник у Т. Шевченко еще в годы обучения у К. Брюллова. Его первыми опытами в этой области были офорты альбома «Живописная Украина» (1844 г.). Решив совершенствоваться в гравировальном искусстве после ссылки, Шевченко копировал произведения выдающихся мастеров прошлого и работал над собственными гравюрами в технике офорта (a l’eau forte) и акватинты. Чтобы заняться гравюрой, в большом здании Академии художеств ему была отведена маленькая с одним окном мастерская с антресолями вместо кровати. «О живописи, — писал Т.Шевченко в своём дневнике, — теперь нечего и думать! Я и прежде был посредственным живописцем, а теперь и подавно. Десять лет неупражнения в состоянии сделать из великого виртуоза кабашного балалаечника».
Гравировальным классом в Академии художеств руководили тогда заслуженный профессор Н. Уткин и талантливый русский гравёр, профессор и академик — хранитель эстампов в Эрмитаже Ф. Иордан, к советам которых часто прислушивался художник.
В течение 1859-1861 гг. Т. Г. Шевченко активно работает в области гравюры. Он рисовал и гравировал копии с офортов знаменитого Рембрандта, воспроизводил картины русской живописной школы, являлся и портретистом. Из всех видов гравирования ему полюбилось больше всех гравирование на меди крепкой водкой (раствор азотной кислоты в воде). Почти все его гравюры этого периода выполнены этим способом. Первыми гравёрными работами, выполненными в Академии, были: 5 копий с гравюр Рембрандта — «Виноградари», «Сцена в купеческой конторе» и др.; «Две девушки»; одалиска (предположительно — «Сама себе хозяйка»); «Головка»; «Автопортрет»; «Крестьянин-странник» и «Спящая женщина с открытою грудью и папироской в руке».
В апреле 1859 г. Т. Шевченко обратился к совету Академии с официальной просьбой удостоить его звания академика или же дать ему программу для получения этого звания
и представил на его рассмотрение свои офорты: «Притча о работниках на винограднике» (по картине Рембрандта) и «Приятели» — по картине русского художника И. Соколова. Совет постановил признать его «назначенным в академики и задать программу на звание академика по гравированию на меди».
В конце сентября 1859 г. он изготовил офорт «Мангышлакский сад» с собственного рисунка, сделанного в Новопетровском укреплении, в октябре – сепию*** «Старик на кладбище» и офорт с неё. Позднее — офорты с картины К. Брюллова «Вирсавия» и с картины А. Мещерского «Дуб» и оригинальный офорт с собственного рисунка «Натурщица». Отдельную группу составляли офорты-портреты художников-академиков Ф. Бруни, Ф. Толстого, П. Клодта, И. Горностаева. К этому времени относятся несколько автопортретов и офортов с них.
На ежегодную академическую выставку 1860 г. Т. Шевченко были представлены пять офортов: «Вирсавия» — по неоконченной картине (1832 г.) К. Брюллова, «Дуб» — по рисунку (1860 г.) русского художника А. Мещерского, «Вечер в Альбано вблизи Рима (лес)» — по пейзажу (1836 г.) русского художника Лебедева, автопортрет и этюд, а также написанный маслом автопортрет. Получить академическое звание экспоненту тогдашних выставок было нелегко. На выставке 1860 г. были представлены около 400 экспонатов по живописи, акварели, скульптуре, гравированию и архитектуре.
В предварительном заседании академического совета 2 сентября 1860 г. Т. Шевченко, наряду с живописцами А. Бейдеманом, И. Борниковым, В. Пукиревым и др., признан был академиком по гравированию «в уважение искусства и познаний в художествах».
4 сентября 1860 г. торжественное ежегодное собрание Академии искусств присвоило Т. Шевченко звание академика. «Имена Шевченко и других вновь избранных членов Академии, — сообщалось в прессе, — провозглашены были при звуке труб и литавр, на общем годичном торжественном собрании Академии 4 сентября конференц-секретарём Ф. Ф. Львовым» .
Диплом академика подписан 31 октября 1860 г. В нём говорилось: «С.-Петербургская императорская Академия художеств за искусство и познания в гравировальном искусстве признаёт и почитает художника Тараса Шевченко своим академиком, с правами и преимуществами в установлении Академии предписанными. Дан в С.-Петербурге за подписанием президента и с приложением печати 1860 года октября 31 дня».
На основании соответствующих постановлений Т. Шевченко 5 ноября 1860 г. выдано свидетельство следующего содержания: «Свидетельство. Из императорской Академии художеств. Академику её Тарасу Григорьевичу Шевченко в том, что он удостоен сего звания бывшим 4-го ч [исла] сентября сего 1860 года торжественным годичным собранием Академии и что по силе всемилостивейше дарованной привилегии имеет он право на утверждение, по сему званию, в чине титулярного советника. Вследствие чего и дано ему, г. Шевченко, сие свидетельство для предъявления полицейскому начальству во время проживания на квартирах в С.-Петербурге».
Диплом получил М. Лазаревский — его друг и побратим — уже после смерти Т. Шевченко для передачи родственникам поэта.
Т.Шевченко проявил себя как даровитый гравёр-реалист в разных жанрах: портрет, жанровые гравюры, пейзаж, иллюстрация, — и за короткий срок добился высокого признания своего мастерства. По словам В. В. Тарновского — этнографа, друга и коллекционера творческого наследия поэта и художника, Т. Шевченко в Академии называли русским Рембрандтом по существовавшему тогда обыкновению давать наиболее даровитым ученикам имена излюбленных художников-образцов, с манерой которых работы этих учеников имели наиболее сходство.
По мастерству и великолепию исполнения особое внимание привлекает офорт «Вирсавия». Работа выполнена с одноимённой картины русского художника – учителя и вызволителя из крепостничества Т. Г .Шевченко — К. П. Брюллова по фотографии, подаренной Т.Шевченко её владельцем, московским коллекционером и издателем К. Солдатёнковым в Москве в 1859 г., купившем её у самого автора. Оригинал картины теперь принадлежит Государственной Третьяковской галерее (г. Москва).
Вирсавия – персонаж библейской легенды (2 кн. Царств, Гл. 11, стихи 1-5) — жена военачальника при войске царя Давида Урии Хеттеянина. Царь Давид, увидев купающуюся в саду Вирсавию, воспылал к ней страстью: «Давид послал слуг взять её; и она пришла к нему, и он спал с нею…Женщина эта сделалась беременною и послала известить Давида, говоря: я беременна». Чтобы сокрыть следы прелюбодеяния, царь Давид направил Урию с письмо к полководцу Иоаву, в котором приказал: «…поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, что бы он был поражён и умер». Так и случилось. После смерти Урии царь Давид сделал Вирсавию своей женой, родившей ему второго сына Соломона (третий еврейский царь, легендарный правитель объединённого Израильского царства в 965—928 до н. э., в период его наивысшего расцвета).
Обращение к образу брюлловской Вирсавии было для Т. Шевченко не только данью уважения к учителю, но и своеобразным мостиком к поэтическим произведениям обличительного характера – «Кавказ» (1845 г.) и «Цари» (1848 г.).
- Т. Г. Шевченко. Автопортрет в светлом костюме. Санкт-Петербург. 1860. Бумага, офорт (21 × 13.6 см). Национальный музей Тараса Шевченко, Киев, инв. № г – 676.
- К.П.Брюллов.Вирсавия; Вирсавия в купальне (англ.Bathsheba). Холст, масло (173×125,5 см). [ Санкт-Петербург]. [1832]. Из коллекции К.Т.Солдатёнкова. Государственная Третьяковская галерея, Москва, инв. № 5052.
Глядя на молодость и совершенную красоту обнажённого женского тела, на «сладострастную, блестящую по краскам “Вирсавию”», можно поверить в неодолимость желания царя Давида. <…> (отзыв A.Н. Бенуа-русского художника).
Безусловно, в светящейся фигуре Вирсавии, в скульптурности и пластичности её форм нашли воплощение достоинства изваяний из каррарского мрамора, подаренные миру античностью и эпохой Возрождения.
- Т.Г.Шевченко. Вирсавия. Бумага, офорт, акватинта (36,2 × 27,1 см). Санкт-Петербург. [Не позднее 30.V] 1860. Национальный музей Тараса Шевченко, инв. № г – 884.
Текст: Александр Васильевич Шалыминов