Сценарист, режиссер, писатель, копирайтер и автор песен для мультфильмов, член Европейской киноакадемии и обладательница огромной коллекции международных призов кинофестивалей класса А (Канны, Берлинале) и игрушечных медведей, хранящихся дома у родителей, чтобы не зазнаться, сидит на кухне с потрясающим видом на Подол и гладит лысую кошку Минерву.
Марыся называет себя автором именно потому, что способна на что угодно: придумать историю для полного метра или короткого рекламного ролика, идею для реалити-шоу или написать порно-рассказ: «Легко», –замечает она. PROMAN публикует ее рассказ об авторстве, профессии сценариста и режиссера в украинском кино и о его перспективах.
Первый сценарий
Один из моих первых сценариев – о девочке, работавшей покемоном в супермаркете и пытавшейся выехать в Японию, само собой разумеется. Ее убивают: она умирает, и в финальной сцене сидит в комнате, за окнами которой, – Япония. Мы – в раю. Всё, как я люблю. Такая вот отчаянная поэтизация маньячизма.
Отчаяние, ранимость, нестыковка личного с коллективным, борьба с собой – вот темы, которые лично во мне есть, и я их несу.
Читайте также
Сергей Пилипенко: «С завода имени Ковальской – в дублинский карьер!»
Мечта стать писателем
У меня никогда не было цели стать сценаристом, я с 13 лет хотела быть писателем. Но, в общем, это было уже неплохо, что я определилась, ведь в таком возрасте люди мыслят немного шире. Мир открыт для них.
Хотя я недавно зашла в Instagram на страничку Илона Маска, делающего уйму прекрасных дел и при этом не ощущающего нехватки эмоциональной подпитки или тепла – это поражает. И вот, думаю, буду читать мотивирующие штуки от Илона Маска.
Но тут вижу пост: «В 12 лет Илон Маск разработал свою первую компьютерную игру!». А чего добился ты? И я такая: «Ну, всё – раунд!». Весь мир хлопает тебя по плечу, уговаривая, что всё получится, но тут ты заходишь на страничку Илона Маска и всё. Ноль мотивации.
Но я писала с 13 лет, понятно, что мое писательство компенсировало множество психологических факторов, но, самое главное, что я получала, – именно удовлетворение.
Я глубоко убеждена в том, что, двигаясь в профессии по принципу удовлетворения, можно и получить результат. Текст или сценарий должен быть твоим, приносящим удовлетворение тебе.
Итак, я шла по пути – писатель – журналист – театральный критик – автор пьес и пришла в театр. А уже из театральной среды меня попросили написать сценарий.
Первые сценарии
Первый сценарий меня попросил написать Владимир Войтенко в 2011 году. Владимир Тихий взял у Влада Троицкого базу драматургов и пригласил меня принять участие в альманахе «Украина, Goodbye!», посвященном проблемам миграции и эмиграции украинцев.
В то время мы целый год писали сценарии в Лаборатории современной драматургии (ЛСД), где за старших были Максим Курочкин, Наталья Ворожбит, покойные – Михаил Угаров и Елена Гремина (именитые российские драматурги. – Ред.).
Были в Украине тогда большие проблемы как со сценаристами, так и с драматургами. Что такое живой драматург, тогда было сложно представить. Чтобы было не что-то «нафталиновое», ищущее духовность в трех соснах за кулисами, а драматург, пытающийся работать с реальностью и говорящий с ней на одном языке.
Я писала пьесы, и у меня получалось. Затем с Натальей Ворожбит мы начали делать «Тиждень актуальної п’єси» у театрі “Дах”», чтобы двигать современную драматургию в массы.
Это было крайне сложно, и я очень сильно разочаровалась. Я уехала в Японию, чтобы устроиться на работу в студию Хаяо Миядзаки «Ghibli», где работают гениальные японские сценаристы и мультипликаторы. А о японской мультипликации я могу рассказывать часами.
Но у меня не получилось остаться в Японии, хотя даже предлагали выйти замуж за члена группировки якудза, но такой цели у меня не было. (Смеется.) Была цель – работать!
Пока тебе не отрезали пальцы или что-то еще, это выглядит очень весело, конечно!
Я считала, что кино, — это мертвое искусство!
Возвращение из Японии
Всё было очень сложно. Никакие институции кино тогда не работали. Нужно было очень сильно хотеть заниматься сценарным ремеслом, нужно было про это просто орать на каждом углу!
По сути, пропихивать свое творчество. С прозой, которую я тогда издавала, мне часто говорили: «Девочка, иди полечись». С пьесами тоже возникла сложная ситуация. Я была театральными критиком, посещала все значимые театральные фестивали, не пропускала ни одной важной постановки. И тут я сама начинаю критиковать людей, я практически создаю единственный сайт, посвященный театральной критике, и пишу туда всё сама.
И между нами было недопонимание с авторами. И им не понятно было, на какой я стороне, – за умных или за красивых.
Но и было сложно, ведь, по сути, молодая тусовка была только одна: около театра «Дах». Для фестиваля мы пытались приглашать и «Киевский академический театр драмы и комедии на Левом берегу Днепра», и другие театры, но откликов не было. Это сейчас «левый берег» оккупировали молодые и сумасшедшие, которым все можно: Тамара Трунова, Стас Жирков, приглашающие много молодых режиссеров, собравшие прекрасную труппу.
И я понимала, что я больше не хочу быть после 6 лет труда просто театральным критиком, а комфортной театральной площадки для меня не было.
Читайте также
Новый Sustainable-план Chanel переведет бренд на 100% возобновляемую электроэнергию
Мысли о кинокарьере
В тот момент я вообще считала, что кино – это мертвое искусство. Вот в театре образ придуман до того, как ты пришел в кресло зрительного зала. Но зрители и перформеры находятся в одном временном отрезке вместе.
И когда образ рождается у человека на сцене, ты своей эмпатией подключаешься, это магическое действо! Что-то очень-очень прикольное.
Театр – сакральное место подключения многих душ. Эти энергии проходят сквозь тебя. Чтобы понимать, что происходит на сцене, я тоже немного играла. И вот когда вышло, получился акт искусства, а не просто мое открывание рта на сцене, и, когда я что-то отдала, тогда пошло, я поняла, что происходит. У меня ноги тряслись от того, что я получила громадную энергию, но не знала, как это утилизировать, как это работает!
Я видела лучшие постановки на сценах Эдинбурга, Парижа, Берлина, Токио, Лондона, Варшавы, Москвы… Была такая постановка у знаменитого режиссера Ромео Кастелуччи, выдававшего зрителям в зале беруши и включавшего перед показом звуки космической черной дыры. Вот такой, авангардный театр – это круто, это все меняет!
Они работают с глобальными смыслами или – с очень жесткими, публицистическими. Театр – очень мощный инструмент влияния на людей одновременно.
Поэтому, занимаясь с 2007 по 2012 годы театральными делами, в кино я не попадала, а ТВ -дела тогда были не очень. Вот актера сняли, но он на экране, он неживой. Свое мнение я изменила попозже – только после Японии. Почему я не хотела оставаться в Италии, например, где я жила и свободно общаюсь на итальянском? Нет. Мне нужна была именно Япония. Надо было попробовать! Тогда я не знала, что это достаточно герметичная, закрытая страна.
Я понимаю Илона Маска: он хочет на Марс, я хотела в Японию! И они очень похожи, для европейца и там, и там жизни нет! Тем более заниматься там искусством.
Первые сценарии
Конечно, Япония – великая красивая страна, и мне очень хотелось там остаться. Но не сложилось. Когда я вернулась, тут мне всё было странным, некрасивым и вообще… неприкольным.
Критикой я больше не хотела заниматься, я хотела заниматься творчеством, денег нет, а чем заниматься, – неясно. И сценарии стали моей отдушиной. Я не знала, как писать сценарии. Драматург Юрий Клавдиев на своем мастер-классе как-то сказал о том, как писать пьесы: его, мол, научил писать пьесы Максим Горький. Юра открыл книгу и понял, что КТО говорит, – пишется слева, а ЧТО говорит, – пишется справа через двоеточие! На таком уровне я и начинала писать сценарии.
И вдруг всем начало нравится то, что я делаю! Я сразу начала работать на вторжение, на эпатаж. Можете считать, что справка из психбольницы у меня уже есть, со мной все ясно.
И я была очень довольна с проектом «Украина, Goodbye!» – я как раз вернулась из Японии, и мое духовное состояние как раз было очень в тему. Вот тогда я и придумала историю о девочке, работавшей в костюме покемона в обычном украинском супермаркете.
Начало карьеры сценариста
от и тогда началась активная карьера, в 2011 году основали Госкино, и стартовала программа питчингов. Уже в то время я написала первых драфт «Коли падають дерева» (В 2016 году сценарий фильма стал победителем церемонии сессии ScripTeastAward, проводившейся в рамках 69-го Каннского международного кинофестиваля. – Ред.).
Часто мне платили маленькие деньги или вообще ничего не платили, просто «кидали» на деньги. Или проекты не случались. Мы говорим о 2012–2013 годах. Потом началась революция.
Читайте также
Что стало причиной перезапустить бренд
Каста сценаристов – миф
Сейчас ее нет, по сути. Есть известные имена. А тогда на профессиональной основе – люди, получавшие деньги за сценарии, работавшие на ТВ «колбасили» сериалы, реалити-шоу. Не могу комментировать их творчество, я не знаю этих людей.
Я пробовала работать на ТВ: мокьюментари, семейные разные ситуации, но мне не зашло это. Но много друзей-драматургов туда писали, их «кидали» на деньги, но они могли договориться с этим противным миром. В месяц они могли написать три серии. Пять тысяч гривен давали за одну серию для ТВ. А я могла написать только одну, хотя мучилась весь месяц, и на эти деньги, конечно, особенно не проживешь.
Когда накачанный актер Сережа Малюга заскочил на сосну и через 30 секунд с нее съехал, я поняла, что должен знать режиссер и как это все отличается от сценария
Как я стала режиссером
Я не знала, что мне это надо! Оказалось, что, когда я пишу, у меня в голове – одно. Когда кто-то это читает, у него в голове – совершенно другое. Когда я вижу картинку, я ее шифрую в текст. Ее расшифровка другим человеком все меняет. Какой режиссер, такое у него и кино: темпоритм, диалоги, игра актеров. У меня начались конфликты с режиссерами при экранизации моих сценариев.
После клинчев, в которые я входила с режиссерами, Владимир Войтенко, прекрасный сценарист, кинокритик, кинодеятель, несменный редактор моих литературных произведений задолбался от моего нытья, «как заставить режиссера снимать так, как мне надо». Он сказал: «Слушай, иди сними сама. Не получится – хоть будешь понимать, о чем ты говоришь вообще».
Пример: в сценарии «Коли падають дерева» был эпизод, когда двое выпивших мужиков, спасаясь от собак, залазят на дерево и там засыпают. В реальности, когда на съемках здоровый накачанный актер Сережа Малюга заскочил на сосну и через 30 секунд с нее съехал, я поняла, что должен знать режиссер и как это все отличается от сценария. Режиссерская работа сняла с меня огромный пласт напряжения в общении с режиссерами. Я поняла, что надо снимать самой. И этот опыт – организатора кинопроцесса, воплощающего свою мечту – меня захватил. Это – моя тема!
Как поднимать украинское кино?
Тут вопрос в качественном контенте. Украинскому кино и ТВ он нужен. Не думайте, что за границей что-то кардинально отличается, у того же Netflix есть куча ерундового контента и бразильские сериалы…
Но есть имиджевые проекты, точно так же, как в итальянском кино эпохи неореализма: не надо думать, что в Италии тогда снимались только фильмы уровня Феллини и Пазолини! Снималось и куча ерунды!
Но не всё количество переходит в качество. Но всё равно по закону будет определенный процент качества, в который я верю. Так получилось с ТВ, позволяющим на сегодняшний момент крутые форматы вроде high-concept dramas-кинороманов.
Но сейчас надо больше обращать внимание на интернет-платформы, работающие с помощью современных технологий с современным зрителем.
Куда идти начинающим
Я не могу сейчас рекомендовать ни одной школы. Есть сценарная школа «Террариум» у Димы Сохолиткого-Собчука – украинского режиссера, сценариста, создателя фильма «Штангист». Но Дима – режиссер, он сейчас обучает молодежь, а завтра – снимает свое кино.
Он смог организовать сценарную лабораторию, сделал несколько выпусков. Я была на прошлом питчинге, и там было несколько очень интересных проектов уже на этапе тритментов, и на этих открытых питчингах были украинские продюсеры. Да, это может быть, но вот сейчас перерыв –Дима снимает свое кино, ему надо быть режиссером, а не отдаваться лаборатории.
Я периодически читаю сценарные курсы в Киевской академии медиаискусств – КАМА (Kyiv Academy ofMedia Arts. – Ред.), но я не могу делать это на постоянной основе, я параллельно пишу и снимаю свое, я хочу и могу делиться своим. И есть люди, которые могу поделиться, – Марина Степанская, Нариман Алиев…
Можно разделиться семестрово: я читаю, потом ухожу снимать, а вместо меня читает кто-то. Но большинство из нас интересует делать это профессионально, то есть не просто пришел, отчитал два занятия. Это – мило, прикольно, но на самом деле не дает никакого результата.
Читайте также
Владислав Гуристримба: «Мир бизнеса не поставишь на паузу»
Идея киношколы
Это – очень дорого. Кино снять – дорого. А создать киношколу – еще дороже. Это – миллионы инвестиций. Во-первых – аппаратура. Люди не могут учиться снимать фильмы на смартфонах. Значит, должна быть целая лаборатория. Ученики должны иметь доступ к хорошей технике, к хорошим студиям монтажа, даже если арендовать технику у ренталов, это тоже большие деньги!
Даже если первокурснику дать снимать Canon Mark – это тоже внушительные суммы. Понятно, что никто не даст снимать ему ARRI Alexa. А эти все материалы у студента должны быть обязательно.
Второй момент – мощные преподаватели.
Я бы пригласила Валентина Васяновича, Мирослава Слабошпицкого, Марину Степанскую, Наримана Алиева, я могла бы вести семестровые работы.
Владимир Войтенко, Роман Бондарчук, девушки с DOCUDAYS UA… продюсерская тусовка, кинокритики… Они есть, но их немного. Я уверена в том, что надо также приглашать специалистов из-за границы, которые там тем более востребованы и стопроцентно стоят много денег.
Берем польскую киношколу Лодзя, и просто всё подчистую тырим!
О государственных вузах и «Киевском национальном университете театра, кино и телевидения имени И.К. Карпенко-Карого»
Там есть Дмитрий Богомазов, выпускающий очень крутых актеров. Ребята, снявшиеся у меня в «Коли падають дерева», в тот момент были студентами и сыграли у меня мощнейшие роли – Анастасия Пустовит, Женя Григорьев, Саша Рудинский (потом сыграл у меня в бук-трейлере на книгу «Можливо завтра»)… У покойного Николая Рушковского были очень хорошие актерские курсы.
Бук-трейлер книги Марыси Никитюк «Можливо завтра», где играют перечисленные актеры
Далеко ходить не надо! Берем польскую киношколу Лодзя, и просто всё подчистую тырим! Там всё довольно демократично, и всё направлено на получение качества. Меня интересует только качество, а не звания, амбиции… Ты даешь качество? Пусть даже киношкола будет совсем небольшая по количеству учеников, главное – качество.
Но это очень большие деньги, и никто на это сейчас не пойдет. Делайте выводы сами.
Куда идти с классным сценарием
К продюсерам… Потом эти все товарищи идут в Госкино, проходят питчинги… Но сейчас есть большой пласт социальных активностей, и, если сделать грамотную PR-кампанию, можно найти часть денег на съемку. Когда в проект внедряются не только составляющая искусства, финансовая составляющая, но и социальная.
Краудфандинг, очень хорошо работающий в США и Европе, начинает работать и в Украине. Проект «Я,Ніна» – экранизация истории известной журналистки Янины Соколовой, преодолевшей рак, собрал немалую сумму именно на краудфандинге. Плюс они хорошо провели рекламную кампанию в интернете с использованием мерчендайзинга, других инструментов маркетинга.
Они собрали сумму на тизер – на начало развития проекта. Это – уже очень важный опыт.
В общем, есть сайты, например, «Сценарна майстерня» Володимира Войтенко, есть украинские продюсеры. Найти их просто: все сидят в Фейсбуке. Смотришь украинское кино, нравящееся тебе, смотришь титры, кто там продюсер, и выходишь на связь. Объясняешь, кто – ты, что – ты, что у тебя есть. Даже если продюсеру не понравится то, что у тебя есть, проси фидбэк, спрашивай, куда двигаться дальше.
Если ты стоишь на Титанике, но на озере Сиваш, например, где нет никакого выхода к морю, то у тебя – проблемы
Коммерциализация украинского продукта
Украинский сериал «Нюхач», произведенный FILM.UA Studio для телеканала ICTV, стал первым украинским сериалом, размещенным на платформе Netflix. Причем, насколько я знаю, он стал достаточно успешным форматом – его купили другие страны для своих локализаций. Вот тебе и успешный кейс.
Мне кажется, продать сценарий на английском языке «на мир» – проблематично. А вот продать формат – можно! Широкая общественность об этом мало знает, потому что это не покупка имиджевого проекта, как я говорила раньше. Это покупка контент-продукта.
Контент – то, чем мы живем.
Что главное для автора
Автору главное понять, куда тебя несет. А тебя несет твое подсознательное, твое психическое тело со всем комплексом твоих проблем, страхов, компенсаций, защит, потребностей, бушующих подсознательных бурь, и вот, когда ты понимаешь, куда это все тебя несет… Нужно понять следующее: это моторная лодка или Титаник?
Если ты стоишь на Титанике, но на озере Сиваш, например, где нет никакого выхода к морю, то у тебя проблемы. Если ты на моторке в Северном ледовитом океане, то у тебя тоже проблемы. Надо понимать, что ты такое и куда тебе надо. Дальше – это вопрос упорства, актуализации и мотивации своих потребностей.