Выдающийся американский государственный деятель, лауреат Нобелевской премии, бывший государственный секретарь США и Со-архитектор «заморозки» холодной войны с Китаем и разрядки с Советским Союзом, 95-летний Генри Киссинджер и сейчас продолжает исследовать мир, в котором КНР и Россия бросают вызов мировому порядку. Легенда геополитики озвучил свое виденье того, что происходит в мире.
В прошлом году Киссинджер написал пугающую статью об искусственном интеллекте для The Atlantic Monthly, в которой сравнил современный мир с эпохой инков до появления оспы и испанцев. Он призвал создать президентскую комиссию по ИИ, пытается найти оправдание действиям Дональда Трампа и отдает должное Ангеле Меркель. Обо всем этом – в материале издания Financial Time, колумнист которого Эдвард Люс встретился со знаменитым политиком. Мы публикуем самые интересные, по нашему мнению, моменты интервью.
Выбор времени идеален. Мы обедаем на следующий день после того, как Трамп встретился с Путиным в Хельсинки – на саммите, который, по мнению американского внешнеполитического ведомства, станет низшей точкой в дипломатии США. Трамп сделал недопустимое, поддержав заявления Путина о невмешательстве России в выборы США. Это прямой саботаж утверждений американских спецслужб. Позднее Трамп неубедительно попытается отменить то, что он сказал в Хельсинки, настаивая, будто имел в виду «не будет», а не «будет». Но уже слишком поздно. В «Нью-Йорк Дейли Ньюс» есть кричащий заголовок: «Открытая измена» рядом с карикатурой о том, как Трамп стрелял в голову дяде Сэму, держа Путина за руку.
Я прибываю с запасом в минуту или две. Киссинджер уже сидит за угловым столом в полупустой столовой. Мой единственный стимул – хороший обед. Когда мы заказываем, Киссинджер проверяет, является ли он моим гостем.
«Ах, да, – говорит он, посмеиваясь после того, как я настаиваю на этом. – Иначе это было бы коррупцией». Он часто кушает здесь. «Я обедал здесь вчера вечером с моей дочерью», – говорит он. Два или три раза кто-то подходит, чтобы пожать ему руку.
«Я посол Украины в ООН», – говорит один из них.
«Кто?», – спрашивает Киссинджер. «Украина, – отвечает дипломат. – Мы очень высоко ценим вас». Лицо Киссинджера загорается. «Ах, Украина, – говорит он. – Я ваш решительный сторонник».
Летом Киссинджер работал дома над книгой о великих государственных деятелях. Только что закончил раздел, посвященный Никсону – президенту, которому он служил, уникальным образом, как госсекретарь, так и советник по национальной безопасности. Глава, длиной 25 000 слов, и Киссинджер размышляет, стоит ли публиковать ее отдельно в виде короткой книги. Он беспокоится, что это будет иметь неприятные последствия. «Это может снова вывести всех участников из их окопов», – говорит он. Имеет ли он в виду, что это может спровоцировать сравнение Уотергейта и расследования Трампа по поводу ситуации с Россией? «Это мой страх», – отвечает он.
Киссинджер переключается на Тэтчер. «Она была великолепным партнером, – говорит он. – Я верю в особые отношения, поскольку думаю, что Америке нужен психологический баланс, и это естественный баланс, основанный на истории, а не только на взносах».
«Не думаю, что Путин такой же персонаж, как Гитлер. Он, скорее всего, герой Достоевского»
Что делал Киссинджер на саммите в Хельсинки?
«Эта встреча (президентов США и России) обязательно должна была состояться, я продвигал ее несколько лет. Однако, увы, эта идея была долго погребена под грузом американских внутриполитических проблем. Это, определенно, упущенный шанс. Тем не менее, я полагаю, что нужно с чего-то начать, а чтобы с чего-то начать нужно к этому чему-то вернуться. Нужна точка отсчета. Посмотрите на Сирию и на Украину. Они наглядно показывают уникальную черту России, в которой находят отклик любые радикальные события практически в любом месте мира. Почти всегда они воспринимаются Москвой как угроза, но вместе с тем они дают ей и геополитический шанс. Тем не менее, разные сильные потрясения в мире еще продолжатся, и я боюсь они сильно ускорятся. Ошибка, допущенная НАТО, заключается в том, что там воображают некую историческую эволюцию, которая промарширует через Евразию. Однако в НАТО не понимают, что где-то на этом победном марше они встретит нечто совершенно иное, чем западная идея государственности. Для России это вызов ее идентичности», – утверждает Киссинджер. И добавляет: «Не думаю, что Путин такой же персонаж, как Гитлер. Он, скорее всего, герой Достоевского».
Читайте по теме
Тайны первой леди: Мишель Обама назвала вопрос, который нельзя задавать детям, и рассказала, за что никогда не простит Трампа
Киссинджер заказал бранзино на подушке из зеленых овощей. Он едва касается блюда. «Нет, но это было очень хорошо», – говорит он позже, когда официантка предлагает упаковать блюдо в коробку. В отличие от него, я ем брюссельскую капусту. Мы оба пьем газированную воду Badoit, которую Киссинджер специально попросил. Он говорит, что мы недооцениваем Трампа.
– На самом деле, он может оказать нам услугу по успокоению «русского медведя»?
Опять же, перед ответом Киссинджер берет паузу. «Я не хочу сейчас слишком много говорить о Трампе, поскольку для этого не совсем подходящая обстановка и ситуация. Я сделаю это позже, несколько другим образом. Тем не менее, думаю, что Дональд Трамп может быть одной из тех исторических фигур, которые время от времени появляются, знаменуя собой конец эпохи и сбрасывая с мировой политики устаревшие маски, то есть заставляя всех перестать притворяться. И этот факт вовсе не обязательно означает, что Дональд Трамп знает о своей миссии или обдумывает какую-то грандиозную альтернативу всему. Возможно, это будет просто случайное развитие событий».
«Трамп может быть одной из тех исторических фигур, которые время от времени появляются, знаменуя собой конец эпохи»
«С кем сравниваете Трампа в истории?», – спрашиваю я. Киссинджер продолжает говорить о европейской дипломатии. Он не может найти лидера, который его впечатлил, за исключением, возможно, Макрона. «Я пока не могу сказать, что он эффективен, потому что он только начал, но мне нравится его стиль, – говорит Киссинджер. – Среди других европейских государственных деятелей Ангела Меркель выделяется. Мне она нравится лично, и я ее уважаю, но она не трансцендентная фигура».
Читайте по теме
От богатого ребенка до «первой дочери»: история жизни Иванки Трамп
Чей “дипломатический мозг” он бы сравнил в сегодняшнем американском истеблишменте с самим собой или скажем, с покойным Збигневом Бжезинским – его бывшим спарринг-партнером, который также был советником по национальной безопасности? Упоминание о Бжезинском вызывает у дипломата определенные эмоции. «Когда Збиг умер, что стало большим сюрпризом, я написал его жене, что ничья смерть не тронула меня так же сильно, как его, – говорит Киссинджер. – Збигнев был почти уникальным в моем поколении. Мы оба считали, что идеи о мировом порядке являются ключевой проблемой нашего времени. Как мы могли бы создать это? У нас были разные мысли. Но нас обоих больше всего беспокоило повышение дипломатии до такого уровня влияния».
Я не могу избавиться от ощущения, что Киссинджер пытается мне что-то сказать, но я слишком буквален, чтобы это интерпретировать. Как игрок в дартс с завязанными глазами, я пробую несколько разных бросков. Кем бы стала Германия, если бы Трамп вытащил Америку из НАТО? Киссинджеру нравится этот вопрос.
«В 1940-х годах у европейских политиков было четкое понимание направления, однако сейчас они слабо соображают, куда бредут»
«В 1940-х годах у европейских политиков было четкое понимание направления, однако сейчас они слабо соображают, куда бредут. Сейчас они в основном просто хотят избежать неприятностей, хотя это у них получается не очень. Кое-кто из больших немецких государственных деятелей недавно поведал мне, что всегда воспринимал трения с Америкой как способ дистанцироваться от США. Однако теперь, когда такая перспектива реально возникла, мысль о мире, где больше не будет Америки, пугает немецких политиков до ужаса. Так что будет весьма иронично, если выход США из НАТО станет одним из итогов эпохи Трампа. И я не могу сказать, что такое в принципе невозможно. Альтернатива не привлекательна. Отделенная от США Атлантикой Европа превратится в «придаток Евразии», в которой заправлять всем будет Королевство Китай, взявший на себя роль «главного советника всего человечества». А тем временем Америка станет геополитическим островом, окруженным двумя гигантскими океанами и со своими правилами. Ее политика будет подобна викторианской Великобритании, которая была сама по себе и не рассматривала себя как часть европейского континента», – добавляет Киссинджер,
Киссинджер более осторожен с ИИ – признавая, что с этим он все еще борется. Но его беспокоят неизвестные последствия автономной войны – мира, в котором машины должны принимать этические решения. «Все, что я могу сделать за несколько оставшихся лет, это поднять эти вопросы, – говорит он – Но я не претендую на ответы».
Я понятия не имею, как Киссинджер ответит на мой следующий вопрос. Является ли власть афродизиаком? «Какое было слово?» – спрашивает Киссинджер. «Афродизиак», – повторяю я. Цитирую знаменитую линию Киссинджера, которую он провел во времена расцвета своей карьеры, когда он был еще простым человеком. В конце 1960-х и начале 1970-х он был так же известен своим календарем встреч, как и делами государства.
«Я бы, конечно, сказал, что возможность принимать решения имеет размах, которого не может быть в обычной жизни», – отвечает Киссинджер с намеком на улыбку.
Читайте по теме
Роберт Де Ниро, Бен Стиллер и Алек Болдуин покорили зрителей рождественской пародией о Трампе (видео)
Я заказал себе двойной эспрессо. Киссинджер пьет чай с мятой. Я решил сделать последний удар в яблочко. Мы разговаривали почти два часа. Если я скажу ему, что есть одно повторяющееся критическое направление действий Киссинджера. Утверждение, что он делает все возможное, чтобы сохранить доступ к людям во власти за счет своих знаний и молчания.
Киссинджер выглядит удрученным. «Я отношусь к этому серьезно, и многие люди, мои хорошие друзья, настаивают на этом, – говорит он. -Ясно, в каком направлении я иду. Тебе ясно?»
Я отвечаю: «Вы беспокоитесь о будущем. Тем не менее, вы полагаете, будто есть нетривиальный шанс, что Трамп может случайно напугать нас, дабы заново изобрести основанный на новых правилах порядок, который мы привыкли считать само собой разумеющимся. Это справедливое резюме?».
“Мы сейчас переживаем очень, очень мрачный период для всего мира”
«Я думаю, что мы сейчас переживаем очень, очень мрачный период для всего мира. Я провел бесчисленные встречи на высшем уровне, но… Не могу же я вам прямо обо всем рассказать», – говорит политик и понятно, что он не будет уточнять.
Я спрашиваю его, как он определит сегодняшний период. Киссинджер рассказывает о своем опыте новоиспеченного гражданина в форме США, служившего во время Второй мировой войны. Он также вспоминает о том, что привело молодого немецкого беженца к этим берегам. После того, как Германия оккупировала Австрию в 1938 году, евреям в родном городе Киссинджера было приказано оставаться дома. Его родители уехали в Америку, как только смогли. «Был комендантский час и немецкие солдаты везде, – говорит он. – Это был опыт, который никогда не оставлял меня».
Но даже его воспоминания тщательно отобраны.
Я помогаю Киссинджеру дойти до его автомобиля. Водитель берет его за другую руку. Он неуверенный, а я понимаю, что безнравственно допрашиваю мужчину почти два часа. «Доктор Киссинджер с нетерпением ждал этого обеда в течение нескольких дней», – говорят мне после того, как я вернулся чтобы одолжить зонтик.
«Это хорошо, я думаю – хотя я боюсь, что мои вопросы о Трампе, возможно, ухудшили его аппетит.